Начавшийся для России событиями Смутного времени, событиями короткого, но кровавого царствования Бориса Годунова, XVII век проходил под знаком ожесточенной политической борьбы внутри страны и жестоких схваток с интервентами. Он начал новый период русской истории, который характеризуется слиянием областей, земель и княжеств в одно целое.
Эти изменения не могли не отразиться на развитии русской книжности. Книг стало значительно больше. Заметно возросло количество рукописных книг, печатных книг за столетие было выпущено около 500 названий. Начинает развиваться книжная торговля.
При Иване Грозном книги продавались в Москве на торжище. Существовал книжный ряд, где торговали книгами попы и дьяконы, книги продавались и в овощном ряду вместе с заморскими фруктами, их можно было купить и в лавках, торговавших церковной утварью. Долгое время, до 1597 г., когда «Апостол» был выпущен уже тиражом 1050 экземпляров, печатные книги стоили дороже рукописных.
В XVII в. на Красной площади было определенное место для книжной торговли – Спасский мост у Фроловской башни против Спасских ворот. Каменный мост с четырьмя арками был перекинут через ров, наполненный водой. Спасские ворота иначе назывались Святыми. Это было особо чтимое духовенством место, где собирались «безместные попы», которых нанимали для службы московские бояре. Здесь церковные книги быстро находили сбыт. Лавки имели плоскую односкатную крышу, прилавок был откидным и служил одновременно дверью. Эти лавки у Спасского моста существовали еще в начале XIX в.
Книжный ассортимент в XVII в. постепенно расширялся. Стали продавать «Буквари», «Травники», «Пчелы», различные сборники. Вышла в свет первая русская книга по военному делу, были изданы книги по технике, географии.
Особенность печатного дела в России в XVII в. состояла в том, что это было дело государственное, которое контролировалось государством и церковью. И хотя общий репертуар книг в этот период заметно расширился, первое место среди печатных изданий продолжали занимать книги религиозного содержания.
В нашу задачу не входит детальный анализ книжного репертуара, деятельности отдельных типографий и описание всех заслуживающих внимания изданий. Все это нашло свое место в исследованиях истории издательского дела. Наша цель – выявить изменения, которые произошли в работе над книгой при подготовке ее к изданию. Главным из них в тот период было то, что издательская подготовка книги выделилась в самостоятельный процесс.
В 1614 г. в Москву был вызван из Нижнего Новгорода бежавший туда во время нашествия поляков Никита Федоров Фофанов. Вместе с Кондратием Ивановым и софийским попом Никоном он, по приказу царя, стал восстанавливать разрушенную и сожженную во время войны с поляками типографию, заготавливать станки и шрифты. Из царской казны для этого было отпущено 387 рублей 29 алтын 5 денег, значительная по тому времени сумма[1].
На месте, где стояла раньше типография, на Никольской улице, было построено новое двухэтажное каменное здание. В 1620 г. туда была перенесена из Кремля государева штанба (так называлась тогда типография). В следующем году на Московском печатном дворе уже было занято более 80 мастеровых, а в 1649 г. печатный двор имел 12 станов, на которых работало более 140 человек.
Если Иван Федоров владел всеми типографскими специальностями, сам был и гравером, и печатником, и художником, и переплетчиком, сам готовил к изданию текст, то в XVII в. четко выделилось более 10 полиграфических специальностей: словолитцы, наборщики, тередорщики (печатники), батырщики (набивали краску на печатную форму), олифляники (разводили типографскую краску), рудники (коптили сажу и приготовляли из нее печатную краску), резчики (вырезали пуансоны для отливки литер и деревянные формы для отливки гравюр), знаменщики (художники), переплетчики. В мастеровые брались люди, имевшие «поручные записи» от тех, кто уже работал на печатном дворе.
Перед началом печатания каждой книги служили молебен, рабочим выдавали на калачи. К печати приступали по указу государя и по благословению патриарха. Печатанию предшествовала подготовка текста. Ее вели справщики, назначаемые на должность с ведома царя. Подготовка текста к печатанию стала самостоятельной специальностью.
Однако оказалось, что справщики, не зная греческого языка и зачастую будучи людьми несведущими, допускали новые искажения. Это вызывало недовольство духовенства. Царской грамотой исправление книг поручили иноку Троице-Сергиевого монастыря Арсению Глухому и священнику Ивану Клементьеву Наседке. Для высшего надзора был поставлен архимандрит этого монастыря Дионисий. В царской грамоте писалось, что наблюдение за книжным делом поручено «духовным и разумным старцам», потому что им «подлинно известно книжное учение и потому, что они и грамматику, и риторику знают», в то время как прежние справщики «едва и азбуке умеют… не знают, кои в азбуке письмена гласныя и согласныя и двоегласныя… Священная же философия и в руках не бывала. Божественныя же писания точию по чернилу проходят, разума же сих не понудятся ведети»[2].
Троицкой обители велено было снабжать старцев всем, что нужно, доставлять им древние рукописи, списки, книги, чтобы работа шла скорее. Старцы сидели над книгами полтора года день и ночь. Они сличили более 20 списков, выявили погрешности, прибавления, исправили Требник и другие богослужебные книги. Наконец, решили доложить об окончании работы царю, и в 1618 г. Дионисий отправился в Москву. Исправления приняты не были. Приближенные царя потребовали, чтобы Дионисий и его помощники были преданы суду.
Суд состоялся в Вознесенском монастыре в присутствии матери царя Марфы. Дионисий не смог защитить «разумных старцев». Их заточили, стали истязать, домогаясь признания в мнимой вере. Дионисия объявили еретиком и приговорили к штрафу в 500 рублей. (Чему равнялась эта сумма в переводе на современные деньги, можно представить себе по тому, что обширная боярская городская усадьба с многочисленными хозяйственными постройками продавалась тогда за 300 рублей.) Позже приговор несколько смягчили, и Дионисия оставили в Новоспасском монастыре, назначив епитимью – тысячу поклонов в день. А ведь он был уважаемым и влиятельным человеком, оказавшим большие услуги царю во время осады Москвы поляками: именно Дионисий благословил на войну с поляками князя Пожарского, участвовал в посольстве, звавшем Михаила Романова на царство.
Малейшие изменения привычных текстов, даже в тех случаях, когда необходимость таких изменений была, казалось, очевидна, вызывали гнев церковнослужителей. Особенно возмутила их одна поправка Дионисия в Требнике. В чине освящения воды в день Богоявления Господня было: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Своим Святым и огнем». Слово «огнем» было прибавкой переписчиков. Дионисия, восстановившего текст, обвинили в том, что он хочет «огонь вывести из мира».
В 1619 г. из плена вернулся патриарх Филарет, отец царя, и пересмотрел дело Дионисия. Был созван собор. Восемь часов защищал Дионисий правоту своих исправлений, обличил противников в невежестве и с торжеством возвратился в Троице-Сергиев монастырь.
После этого работников для Московского печатного двора стала поставлять Заиконоспасская академия. Ее ученики и выпускники были справщиками и руководителями типографии. Это ученые справщики Алексей Бурцев, Карион Истомин, Николай Семенов, Федор Поликарпов.
Во второй половине XVII в. справа книг на Московском печатном дворе была уже налажена. Одним из доказательств этого является создание библиографического труда – «Оглавление книг, кто их сложил»[3]. Автор его точно не установлен. Исследователи называют имена нескольких известных в то время переводчиков и писателей: Сильвестра Медведева, Федора Поликарпова, монаха Ефимия, справщика печатного двора Никифора.
По всей вероятности, «Оглавление» было составлено при печатном дворе как справочник, чтобы не повторять уже сделанного. Книги в нем расположены по алфавиту, названы авторы и заглавия. Иногда об авторах сообщаются краткие биографические сведения. Так, здесь рассказано о приезде в Москву Максима Грека, о том, как он «о лете едином и пяти месяцех переложи от Еллинска в словенский язык Псалтырь», упоминается о его помощниках Власе и Мите-Толмаче, о писарях-монахах, данных ему в помощь. Подробно говорится о содержании трудов Грека[4].
Для нас «Оглавление» особенно ценно тем, что большинство книг описано в нем de visu. Книги, которых составитель не видел, отмечены условным знаком. Этот труд в целом свидетельствует о высокой для своего времени библиографической культуре. Содержание книг раскрыто, для печатных указаны место, год издания и типография. Например, «Василий царь греком к сыну своему Яву царю мудру завет написа, имущ глав 66. Печатана в Москве лета 7170 в 8»[5]. Здесь впервые в русской книге дан вспомогательный алфавитный указатель имен и предметов, сокращения объяснены в специальном приложении.
Справа книг велась в правильной палате, находившейся во втором этаже здания на Никольской улице, напротив палаты приказной. Часть помещения была отделена дощатой перегородкой под казенку, чулан, где хранились «впредь до переводу» на случай нового издания «кавычные книги», с которых производилась печать. Здесь же находились старинные рукописи и книги, к которым часто обращались при справе. Стены и потолок правильной палаты были украшены росписью, в три окна вставлены слюдяные оконницы.
Справщики работали за большим дубовым столом, крытым красным сукном. В росписи, хранящейся в делах типографского архива, говорится, что сукнишко красное настольное ветчано (ветхое). Шесть сукон красных багрецовых были предназначены для того, чтобы носить царю книги «в поднос». Царь сам «клал цену» на книгу.
Печатный двор должен был снабжать все церкви богослужебными книгами. Введение книгопечатания послужило косвенной причиной реформ патриарха Никона, повлекших за собой церковный раскол, разрыв между единообразием церковного чина, закрепляемого тиражированием богослужебных текстов, и старой верой, приверженцы которой воспринимали нововведения как посягательство на истинность религиозных догматов. В этих условиях точное следование греческим и славянским источникам, взятым при печатании за образец, было обязательным требованием. Окончательную редакцию утверждал сам Никон. Справщикам запрещалось без доклада делать в тексте исправления. Приказ был строг: если книжные справщики «на чистых переводах станут речения переменять или убавливать, или прибавливать вновь», за самовольство и непослушание им грозила жестокая кара. Записная книга царских указов позволяет установить их имена. Справой обычной было занято три, иногда четыре справщика, чтец и писец. Позже появилась должность книгохранителя. Чтец и писец были люди светские. Справщики, как правило, монахи, «старцы». Их обязанности были точно определены: «Должность справщиков – исправлять книжное правление, дабы в печатании книжном каковых погрешности не было»[6]. Если книга печаталась с рукописного оригинала, справщик работал с копией, специально подготовленной для него писцом, которую тщательно выверяли, прежде чем отдать наборщикам[7].
Готовя к выпуску новое издание книги, обычно придерживались ее последнего издания, но это не исключало работы с другими источниками, о чем свидетельствуют пометы справщиков на полях кавычных книг. Сохранился оригинал 1641 г., с которого в 1682 г. перепечатывался церковный устав, поправки сделаны чернилами и киноварью, вставки занесены на вклейки. Текст, подлежащий исключению, перечеркнут киноварью, некоторым статьям приданы новые заглавия, изъяты непонятные слова, иногда изменен порядок статей, несколько статей изложено по-новому или сокращено, проведена орфографическая и пунктуационная правка. В отдельных местах на полях – объяснение правки, например, «многие разности и несогласия» или заметки: «доложить», «спросить». Любое изменение в тексте грозило обвинением в ереси[8].
Особое место в истории редактирования русской книги XVII в. занимает формирование учебной книги как типа издания. Первыми книгами, предназначенными специально и только для обучения, были «Азбука» Ивана Федорова, изданная им во Львове, и его «Азбука», отпечатанная в Остроге[9]. Помимо того что этот факт интересен сам по себе, он подтверждает связь Ивана Федорова с просветителями западных русских областей и позволяет установить влияние на его издания традиций Острожской школы, или, как ее тогда называли, – Острожской академии.
Острожская школа, Киево-Могилевская академия и киевское Богоявленское братство сыграли заметную роль в развитии русской культуры XVII в. Западнорусские земли были в то время ареной острой политической борьбы, и книги, изданные там, отчетливо свидетельствуют о ней. Их целью было защитить от католицизма самобытные культурные традиции. Такой книгой был, например, «Синопсис» Иннокентия Гизеля, изданный в 1674 г. Его автора, преподавателя и ректора Киево-Могилевской академии, ставшего впоследствии архимандритом Киево-Печерской лавры, современники называли за ученость Аристотелем. «Синопсис или краткое собрание от разных летописцев о начале славяно-российского народа» – одна из первых русских печатных книг по истории. Практически это был первый русский печатный учебник истории. Книга выдержала больше двенадцати изданий.
В издании учебных книг в Киеве, Остроге, Львове сформировалась определенная традиция. «Азбуки», «Буквари», «Грамматики», где эта традиция прослеживается особенно ясно, попадая в столицу, влияли на создание подобных им книг, часто служили образцами для новых изданий.
В XVII в. свои особенности начинает обретать редакторская подготовка не только учебных книг. Но это пока лишь первые шаги.
Большинство литературных произведений издавалось тогда без имени автора. В изданиях 40–50-х годов XVII в. указывались только те авторы, которые почитались отцами церкви. Позже стали указывать переводчиков. Лишь самый конец XVII в. дает нам имена двух талантливых литераторов: Кариона Истомина и Симеона Полоцкого. Обоих отличала любовь к просвещению, литературе, к книге и книгопечатанию.
Карион Истомин был справщиком печатного двора, затем «смотрителем царственной типографии». Ему принадлежат несколько трудов различного содержания. Особенно известны два букваря: лицевой «Букварь» в лист и «Букварь» в четверку. В 1692 г. Истомин преподнес свой рукописный «Букварь», куда вошел почти целиком «Букварь» Смотрицкого, царице Наталье Кирилловне.
Симеон Полоцкий вошел в нашу историю как талантливый литератор и политический деятель. Он был влиятельным человеком, приближенным царя. Для печатания его сочинений была даже учреждена специальная так называемая Верхняя типография в Кремле, которая выпустила шесть книг Полоцкого.
Особенно популярны были два его стихотворных сборника – «Вертоград многоцветный» и «Рифмологион».
В каждом стихотворении «Вертограда» содержалось какое-то остроумное определение, нравственное указание. В «Рифмологионе» собраны стихотворения на разные случаи придворной жизни, приветствия, поздравления и т.д.
Эти книги Симеона Полоцкого были первыми русскими авторскими печатными стихотворными сборниками. Анализ их позволяет утверждать, что исторически первым компонентом, определившим тип издания произведений художественной литературы, его характерные внешние особенности, был порядок размещения произведений. Сборники Симеона Полоцкого свидетельствуют о продуманности композиции. В его «Псалтыри рифмованной» псалмы идут в обычном порядке оригинальных текстов «Славянской Библии», в «Вертограде» – по алфавиту заглавий, в «Рифмологионе» осуществлен хронологический принцип. В композиции Симеон Полоцкий видел средство организовать материал и обеспечить читателю те практические удобства, которые впоследствии достигались при помощи аппарата издания.
В середине XVII в. титульный лист становится элементом оформления книги. Впервые он встречается в острожских изданиях Ивана Федорова. В XVII в. титульный лист стали украшать рамкой, иногда гравюрами или наборными украшениями. Кроме названия книги титул обычно сообщал выходные данные, которые до этого содержались в «летописи», помещенной в конце книги.
Эпоха наложила свой отпечаток и на манеру, в которой составлялись заглавия книг. К концу века они стали многословными и чрезмерно подробными, словно стремились сразу сообщить читателю все, о чем сказано в книге, и предвосхитить иные толкования, особенно в изданиях официальных. Однако материала для наблюдений это время дает так немного, что говорить о формировании специфических редакторских приемов в издании произведений художественной литературы затруднительно.